Анализ стихотворения М.Ю. Лермонтова «Три пальмы» с точки зрения христианской символики

26.07.2013

Сочинение было подготовлено для участия в конкурсе творческих работ, посвященных Дню славянской письменности и культуры. Статья публикуется в авторской редакции.

Автор: Сивкова Мария, ученица 6 "А" класса, МОУ БСОШ №12 г. Хабаровска

Темой стихотворения М.Ю. Лермонтова «Три пальмы» является духовная жизнь человека. Все произведение наполнено христианской символикой, и автор выражает четкую мысль: если человек поддается страстям, отступает от Бога, то следует неминуемая гибель его души.

Вначале произведения перед читателем возникает такая картина: в бесплодной пустыне растут «три гордые пальмы», которые орошает родник, пробивающийся из почвы.

Число три - это устоявшийся христианский символ, в данном случае, три пальмы - символ, изображающий трехсоставность человеческой души: разум, чувства и волю. Родник, питающий душу, жизненный источник - дух, как высшая часть человеческой души - это то, что связывает человека с Богом.

Оазис, существовавший в пустыне, символизирует собой рай, место богообщения, духовную пустынь. Слова «аравийская земля» наводят на мысль об Эдемском саде, который по преданию находился на месте Аравийской пустыни. Слова «гордые пальмы» показывают присутствие первородного греха у каждого человека, но так как почва была «бесплодной», то душа пока не принесла никакого плода: ни доброго, ни злого. Этому подтверждение и аллегоричный образ «странника из чуждой земли с пылающей грудью ко влаге студеной...» (влечение нечистой силы к человеческой душе), к которой он еще не склонялся.

Пальмы начинают роптать на Бога: «Не прав твой, о небо, святой приговор!» Они оценивают бесполезность своего существования в связи с тем, что ими никто не любуется - автор наделяет их метафорическим эпитетом «гордые пальмы». Неправильно было бы понимать, что Бог ответил на их мольбы посланием каравана путников. Так как это было не моление, а ропот - грех, то как следствие - появление каравана. Использование метафоры «песок крутился столбом», эпитета «нестройные звуки звонков», выражений «пестрели ковры», «взрывая песок», «мотались походные шатры» ¬¬- признак непостоянства, «подымался на дыбы», «вились в беспорядке», «крик и свист», «бросал и ловил» показывают хаос, беспорядок и разрушение. Используемое сравнение «вороной конь прыгал, как барс» подчеркивает дикость происходящего. Недвусмысленно можно трактовать и образы арабов: «их смуглые ручки» и черные сверкающие глаза. В христианской символике под образами мавров, арабов однозначно понимаются нечистые духи. Как только пальмы возроптали на Бога, сразу же явилась нечистая сила: «...И только замолкли - в дали голубой столбом уж крутился песок золотой...».

Караван, «шумя» подошел к пальмам и остановился. Фразы: «Кувшины, звуча налилися водою» и «... щедро их поит студеный ручей» показывают завладение нечистой силой человеческой души, полный разрыв ее с Богом. Подтверждением этому служит гибель души «от топора» мавров. Окончив свое дело, караван продолжает путь на Запад: «Когда же на запад умчался туман, урочный свой путь продолжал караван», оставив добычу коршуну, который тоже является аллегоричным образом нечистой силы. И уже коршун, а не араб терзает добычу. Не менее важно и направление пути каравана за следующей жертвой - на Запад, т.е. в сторону противоположную Востоку. А в христианской символике Восток - место, связанное с пребыванием Бога.

«Три пальмы» - глубокое произведение, раскрывающее смысл духовной жизни человека и напоминающее, что надо быть внимательным к себе, к движениям своей души.

М.Ю. Лермонтов «Три пальмы»
Восточное сказание

В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
Хранимый под сенью зелёных листов
От знойных лучей и летучих песков.

И многие годы неслышно прошли...
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студёной
Ещё не склонялся под кущей зелёной,
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.

И стали три пальмы на бога роптать:
«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор?..
Не прав твой, о небо, святой приговор!»

И только замолкли — в дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой,
Звонков раздавались нестройные звуки,
Пестрели коврами покрытые вьюки,
И шёл, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.

Мотаясь, висели меж твёрдых горбов
Узорные полы походных шатров,
Их смуглые ручки порой подымали,
И чёрные очи оттуда сверкали...
И, стан худощавый к луке наклоня,
Араб горячил вороного коня.

И конь на дыбы подымался порой,
И прыгал, как барс, пораженный стрелой;
И белой одежды красивые складки
По пле́чам фариса вились в беспорядке;
И, с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копьё на скаку.

Вот к пальмам подходит, шумя, караван,
В тени их веселый раскинулся стан.
Кувшины звуча налилися водою,
И, гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей,
И щедро поит их студеный ручей.
Но только что сумрак на землю упал,
По корням упругим топор застучал,
И пали без жизни питомцы столетий!
Одежду их со́рвали малые дети,
Изрублены были тела их потом,
И медленно жгли их до утра огнём.

Когда же на запад умчался туман,
Урочный свой путь совершал караван,
И следом печальным на почве бесплодной
Виднелся лишь пепел седой и холодный.
И солнце остатки сухие дожгло,
А ветром их в степи потом разнесло.

И ныне всё дико и пусто кругом —
Не шепчутся листья с гремучим ключом.
Напрасно пророка о тени он просит —
Его лишь песок раскаленный заносит
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним.

1839